«Необъявленный визит» № 8-9 (34-35) 1997
Люди, только что бросившие последние комья земли на невысокий могильный холмик, пили поминальную чарку, считая, что он находится тут же, под небольшим слоем земли, лежа в своем гробу, но он был уже далеко. В гробу осталось лишь безжизненное тело в похоронной одежде. Могильный холмик начал покрываться снегом, на улице стояла зима.
Но там, где он находился сейчас, было лето. Природа вокруг была девственной, невероятной красоты. Он был абсолютно наг, но не испытывал при этом ни стеснения, ни страха. Было не жарко, но стоило ему только об этом подумать, как сверху обрушились полосы огня.
Уж лучше холод, чем огонь! — вскрикнул он, корчась от боли.
В тот же миг огненные полосы исчезли, и он был обожжен смертельным холодом.
— Господи, помоги, — не в силах терпеть эти муки, прошептал он.
Холод сразу исчез и перед ним, как по взмаху волшебной палочки, появился человек.
— Ты звал Меня? — спросил Тот сильным голосом.
— Нет, не звал, — оторопело ответил новоявленный.
Человек исчез так же внезапно, как и появился.
Новоявленный стоял посреди поля, не смея произнести слова или допустить какую-либо мысль, уже убедившись в их моментальной действенности и боясь непредсказуемых последствий.
— Что же мне дальше делать? — неожиданно пронеслась в голове мысль, и в тот же миг он был окружен прыгающими и корчащими рожи обезьянами, чертями и другими какими-то мерзкими сущностями, некоторые из которых были в подобии людском. Они все прибывали и прибывали, и вскоре за их плотным кольцом он уже ничего другого видеть не мог.
Господи, помоги мне! – взмолился новоявленный.
В единый миг вся эта нечисть пропала, и перед ним опять стоял Тот же самый человек.
— Ты звал Меня? — сильным голосом спросил Тот.
— Если Ты Господь, то помоги мне! Где моя одежда? Где остальные люди? Почему я один?
— Одежда тебе пока не нужна. С ней ты мог бы принести из другого мира грех, а здесь не место для греха — здесь место расплаты за грехи. А люди… Вот, посмотри!
И тут же перед новоявленным появилась живая ужасающая картина. Шли жестокие казни множества людей. Отовсюду раздавались крики боли, мольбы о пощаде и прощении.
Новоявленный попытался закрыть глаза, но и через веки он продолжал наблюдать сцены ужасающей казни. Даже через закрытые пальцами уши он продолжал слышать душераздирающие крики и мольбы о прощении.
Господи, за что они так страдают? И зачем Ты мне все это показываешь?
— Но ты же сам спрашивал, где люди, вот Я и показал тебе некоторых из них. Они совершили множество грехов, они осквернили землю, по которой ходили и оставили после себя море слез.
Тут же ужасающая картина исчезла, и вместо нее появилась другая. Множество домашних животных и птиц нападали на людей, кусали их, терзали, клевали. Опять отовсюду слышались ужасающие крики и мольбы о прощении.
— Господи, что же здесь творится?
— Ролями поменялись. Как на земле — что сеешь, то и пожинаешь. Вот и пришла расплата — ничто не остается безнаказанным.
В этот же миг видение сменилось следующей картиной, также не из приятных. Одни люди только собирались выпить божественного нектара, как к ним тут же подбегали другие, отнимали чаши с нектаром и пили сами.
— Видишь, и здесь смена ролей. Если на земле одни жили за счет других, отнимая у них порой последний кусок хлеба, то теперь тем, кто жировал на земле, придется поголодать — сейчас праздник для тех, кто всю свою жизнь не знал сытости.
Видения сменялись одно другим, от более страшных к все менее и менее страшным. И вот настала очередь картин, ласкающих сердце, где царили любовь и нежность. Тут новоявленный увидел свою мать и сестру. Он хотел побежать к ним — но ноги не двигались. Тогда он стал кричать.
— Они тебя не слышат, — молвил Господь.
— Но я так хочу к ним, это же мои родные, любимые люди.
— Может, ты с ними и встретишься, если так же безгрешен, как твои мать и сестра. Но сначала ты должен пройти через Суд. Сорок дней будешь исповедоваться, и лишь потом тебе определят место, подобающее по заслугам и по грехам твоим, где ты и будешь находиться. Быть может, ты будешь гореть в огне, может, тебя будут клевать птицы и грызть звери — а может, ты и соединишься со своими матерью и сестрой.
— А когда же начнется исповедь?
— А она уже начинается — ответил совсем другой голос. Новоявленный оглянулся: он остался наедине с двумя какими-то незнакомцами.
— Ну, мы тебя внимательно слушаем, — произнес один из них.
И тут новоявленный с ужасом подумал, что не в силах ничего ни скрыть, ни приукрасить. Он понял, что здесь не пройдет ни вранье, ни самовосхваление. И еще он понял, что до мельчайших подробностей помнит всю свою жизнь, что даже самый мелкий грешок отчетливо держится в памяти и не может быть скрыт.
— Ну, мы ждем, — прозвучало более требовательно.
И он начал каяться…
***
На сороковой день в его бывшей квартире друзья, родственники и знакомые собрались на поминки.— Дай Господь ему царствия Божия, — то и дело раздавались пожелания.
Люди произносили стандартные фразы, пили горькую водку, вспоминали ушедшего только хорошим — даже не подозревая, насколько именно сегодня их теплая поддержка и пожелания нужны тому, кого они ровно сорок дней назад оплакали, а затем оставили на кладбище под невысоким холмиком земли, припорошенным снегом…
Комментариев нет:
Отправить комментарий